Когда присел, его глаза медленно пристально блуждали по старинным книгам, разложенным на полу его комнаты. Словно они призваны были подсказать ему идею, найти ответ на задавшуюся вопросах, которые беспокоили его уже не один день. Он смотрел на эти старые экземпляры, и чувствовал, что каждая страница в них хранила свою собственную историю, свою уникальную душу. Каждая книга была неповторима, как и его мысли…
И вот одна из них, видимо, не боялась его яростного взгляда, решила проявиться, найти свой момент показать, что она важная, что она способна привлечь его внимание. Её твердая обложка была слегка потрёпанной, лицо и туловище — обронившая узор мелькал златистый на солнце, проникающем через окно. Он взял эту книгу в руки, мягко откинув крышку, которую вскоре поудобнее было отдать на руки стулу.
«Чем крекер отличается от печенья?» – думал он вслух. Восклицательный знак прыгал коряво на его губах, пробегал взглядом по страницам книги, словно ища ответ. Но ответа там не было, ответа он не ожидал: ему было важно вернуть взгляд читателя на привычное и понятное, объяснить непонятное и простое, приделать к национальной пище что-то необычное и абсолютно ненужное, как будто хотел создать некий образ чего-то совершенно ненужного.
Он вспомнил времена своей молодости, когда кружевами аргументов украшал неиссчерпаемые страницы, тратил невероятную энергию на комментирование безымянных книг, ведших своих читателей в мир разгадываемых тайн или простых гастрономических открытий.
«Крекер», думал он, «крекер вкусен, сытен и в то же время необычен – он непонятен, сложен и иногда мудрость его вкуса доходит до нас со сменой времён». Это было его второе я, это было его состояние, смена мест, смена пищи даже: он как будто окунулся в прошлое, а между временами нечто запутанное, смешанное становилось его особой чертой.
Чувства его смешались, и взволновался он, как юноша-юноша, прыгавший на голову с надеждой найти новое и понять его. Он забылся, забыл обо всём, о чём был до этого уверен. Книги слились в его глазах, лежали древними горами, а приятный запах навязчиво припомнил старые страницы. Он не забыл, что ему важно. Ему нужно объяснить, что такое печенье, что такое крекер!
Он осторожным движением открой страницы своего ручного блокнота – да, блокнот и здесь важен – рапорт, новый кусок знаний, новые идеи и нетрадиционный взгляд на гастрономию.
Он сел за стол, взял ручку и принялся за дело. И открыл книгу снова. Эту уже… прочитанную. Каждое слово было отмечено, каждая фраза была воспета. Он пытался понять эмоцию, которая скрыта в лекарстве, но не получил.
Его соображения кружились вокруг этой мысли, и только потом он ощутил, как проник в его пространство ещё один откровение. Словно ключик от шкатулки, в котором лежало что-то необычное и до конца непонятно.
Это оказался ответ. Вот, у него был ответ на вопрос! Он улыбнулся, собрал все мысли на лист бумаги и понял, что понима суть техники. Он решил донести до каждого гастронома, до каждого читателя. Он должен спасти письменность, спасти её от невежества и непонимания. Только так он счастлив: когда каждая страница вилика и важна, но при этом необычна и проста. И, понятно, когда вопросы постоянно задают его каждые пятнадцать минут.
«Чем крекер отличается от печенья?» – повторил он фразу, добавив себе немного тщеславия. Ему не так сложно было найти ответ, когда он знал, что она уже давно у него была в руках. Каждая страница показывала ему, что он важен, что его мнение имеет значение. Это был его блокнот, его тетрадка, и его страница – нетронут и не угасающий океан его вдохновения. Именно здесь он мог быть счастливым и сломить всё бремя жизни.
«Чем крекер отличается от печенья?» – он снова услыхал себя задавая этот вопрос. Теперь его глаза сияли, и он понимал, что добился своего. Теперь все знакомые его ответы имеют безсмысленный, топорный, банальный характер – вопросы его уникальности.