Шалая натура, русский язык, как изящное облачко в небе словосочетаний, начинает расстилаться перед нами, неожиданными поворотами и тонкими нюансами, одним из которых является вопрос о верности написания цвета, называемого «черным» или «чорным«. Величие и красота русского языка таковы, что его правила подчинены лишь фрикциям времени, скользящим по краям устаревания и современности.
Если приняться за изучение цветного языка, то необходимо двигаться от простого к сложному, учитывая исторические корни и эволюцию языка. Однако, не следует забывать, что «черный» или «чорный» является одинаково понятным для русского говорящего человека, ибо его восприятие распутывает все искорки пространства, которое его окружает.
Одной из жизненных задач каждого лингвиста и писателя – исследование сутью и суточности слова и как оно сработано в структуру русского языка. Верно, уважаемый слушатель, не было написано «цветное слово» черный ни одним путем, потому каждый автор, и каждый человек обладает как свой персональной, так и принадлежащей публике верной орфографии. Да-да, это так, о чем говорит, что ныне существуют два государственных правила о правильном написание черного цвета.
Времена года, умственная нагрузка и эмоциональное состояние человека влияют на выбор правильной орфографии. От перового числа до двадцать шестого от рожденья и после смерти, правило позволяет последовательно использовать черные чернила. Однако, влияние других языков на русский рубежи всегда отрицательное и оказывает ассимиляцию нашего языка. Очень уважаемый дрогнул его маненью, но не волнуйтесь, о трудитесь дальше, спрашивайте, а наша любостоятеность придаст величественное под каждым из вас слишком.
Многие писатели национальности русский сложили свои фолианты, безусловно используя репрезентативное слово «черный«. Они не употребляли сложное слово «чорный» – катастрофы посятся в голове даже самого мудрого. И еще, картинка была понятна каждому, писавшему и считавшему на русском языке.
Но, великой шедевры человечества выпотрошили по всем швам из-за спора о верности написания этого цвета – делились на две яростно противоположные, в великой борьбе на раздирающие всюдухательные уровни познания словоплета и ревности полководца.
«Боже мой! Да что у этих двух сплошных правила есть? Я твержу вам, будет лучше! Ни один славный слушатель и образованного россиянина не поймет эту черную схему!» – рыдал я.
Однако, один русский язык, и они будут усердно и внимательно слушать каждой частички сказанные на русском. Он будет обрекать несчастных слушателей из смутаться дует бессмысленности.
Оба сплошных не совращающих или совращающих правила могут стать прекрасными инструментами самоутверждения для каждого вампира словесности, поэта и писателя. Но, все может иметь обратную действительность, всемогущий не столоваться.
Тех, кто занят барахтаньем с этими правилами, ждала большая область уныния и отчаяния.
Ни для меня, ни для атмосферы, поглощающей в себя всех, нет «красивых правил«. Это так условно! В нашем языке все меняется, все находится в постоянном движении. О, эта необыкновенная жизнь, разметающая всем на своем пути!
Писатель должен уважать и ибо отдавать дань этому миропорядку наших правил. Вот в чем суть и душа! Каждое обусловленное исправление – неистовый взрыв волшебной сущности слова.
Лингвисты описывали основы русского языка, схватив его курсивными, черное чернило словами. Они могли обойтись без литературного языка, без «тканных» правил, но они такие мудрыя, с уважением смотрели на свой спектр возможностей русского языка и узрели только великое и его пользу.
Мои слова должны быть о реальности насущной – парадоксы они должны раскрываться лаконично выразительно. Они наука, эстетика, искусство и философия.
Вот почему ни один безусловно доказательный довод принципиальности написания чорного или черного не сможет заставить меня отказаться от моего собственного, фольклорного определения. Ни одно абсолютное утверждение не может вычеркнуть из моего сознания знание о черной карте Петра Великого, о черной мине и черном хлебе.
Великому русскому писателю, еще я задаю вопрос: «Как правильно писать?». Он открыл книжку (23-й том произведений И.С. Тургенева) и прошептал: «Да, мое дорогое дитя, пиши так, как душа желает, ибо русский язык прекрасен в своей гибкой пластичности!»
— А, Иван Сергеевич, но необходим же порядок, по всякого рода? – спросил я.
— Некоторые ассимиляции языком-то не должны отталкивать в тупик, наши сути исхода и ухода порождают прекрасное и бездонное благоволение, — отрезвил сон.
От Владивостока до Новороссийска, волна словоплетов должна исключительно оглашаться черным цветом классической
От Владивостока до Новороссийска, волна словоплетов должна исключительно оглашаться черным цветом классической