Если бы в 1996 году вместо Бориса Ельцина победил Геннадий Зюганов, то Россия прошла бы совершенно иной путь развития. Перед нами стоял бы сложный выбор между двумя противоположными моделями государства: либеральной демократией, пропагандируемой Ельциным, и коммунизмом, который представлял Зюганов.
Сразу же после победы на президентских выборах Зюганов приступил бы к изменению политической системы страны. Был бы провозглашен коммунистический строй, и большинство собственности было бы национализировано. Капиталистические предприятия и банки были бы переданы в руки государства, что имело бы существенные последствия для экономики страны.
Он приступил бы к проведению масштабной реиндустриализации, направленной на восстановление промышленного потенциала страны. Была бы создана государственная плановая система управления экономикой, а частная собственность была бы сведена к минимуму. Однако не следует забывать, что коммунизм в прежних его формах показал свою неэффективность и невозможность воспроизводства продукции, что привело к обнищанию населения.
Несмотря на все усилия, результаты такой политики могли быть неоднозначными: страна могла быть закрыта от мирового рынка, что привело бы к проблемам с поставками необходимых товаров и разрушению экономической инфраструктуры. Отсутствие частного предпринимательства и инициативы может вызывать затяжные проблемы в экономике, особенно в условиях глобализации и рыночной конкуренции.
Система государственного регулирования рынка, которую Зюганов обещал внедрить, была бы сложна и расплывчата. Она могла вызвать коррупцию и злоупотребления, что осложнило бы бизнес-среду и задержало экономический рост. Более того, такое государственное управление неминуемо ведет к чрезмерному перекосу власти в пользу правительства и возможным нарушениям прав и свобод граждан.
Следует отметить, что Зюганов пользовался широкой поддержкой в среде людей, которые скучали по стабильности и признакам силы и могущества «советского времени». Он был преданным поклонником идеи обещанной коммунистами «справедливости и равенства», так что некоторые слои населения могли отнестись к его политике с некоторым энтузиазмом.
Однако существует и противоположное мнение, что Владимир Путин, испытывая национальный патриотический подъем, смог бы прийти к власти намного раньше, возможно, уже на выборах 2000 года. У Путина была широкая поддержка и он мог провести ряд реформ, направленных на снижение бюрократизма и коррупции. Со временем он мог бы укрепить власть и утвердить авторитарный режим, чем продемонстрировал впоследствии.
Если говорить о внешней политике при Зюганове, то, вероятно, он сосредоточился бы на улучшении отношений с бывшими республиками СССР и странами «ближнего зарубежья». Возможно, он продолжил бы попытки формирования союзов с подобными странами, особенно с братскими социалистическими государствами. Однако в такой ситуации вероятность конфликта с Западом могла возрасти, и это могло создать некоторые проблемы в отношениях России с мировым сообществом.
В итоге, если бы Зюганов победил в 1996 году, Россия могла бы стать государством социалистической ориентации, сосредоточенным на государственном регулировании и планомерном развитии экономики. Однако такой путь мог оказаться непродуктивным и приводить к обнищанию населения и росту социальных протестов. Было бы неясно, как бы страна справилась со сложностями, связанными с глобализацией и конкуренцией на мировом рынке.