Гудвин Железный Дровосек был таинственной личностью, о которой ходили самые разные слухи и легенды. О нем говорили, что он обладает великой мудростью и непостижимой силой, что его желание может исполниться сразу же, как только он озвучивает его вслух. Многие боялись Гудвина Железного Дровосека, но есть один человек, кто решился спросить его о чем-то важном. Этот человек был молодым писателем, мечтавшим о том, чтобы написать великое произведение, ставшее классикой 20 века. Он хотел спросить у Гудвина Железного Дровосека, что ему следует сделать, чтобы его мечта сбылась.
Наконец, наступил день, когда молодой писатель отправился в глубь леса, где, по слухам, жил Гудвин Железный Дровосек. Подъезжая к его дому, писатель был испуган и взволнован одновременно. Он знал, что это великая возможность — разговаривать с самим Гудвином Железным Дровосеком.
Подойдя к дому, писатель заметил, что перед ним стоит высокий худощавый мужчина с длинной белой бородой и глазами, которые сверкали как угли в камине. Это был сам Гудвин Железный Дровосек.
Здравствуй, юный писатель, — сказал Гудвин Железный Дровосек. — Я знаю, что ты пришел ко мне с вопросом. Спрашивай, и я тебе отвечу.
Писатель открыл рот, но ничего не смог вымолвить. Он чувствовал, что его вопрос может определить весь его писательский путь, и делал себе огромный груз ответственности. Но внезапно, он почувствовал, как с него снялись все бремена и сомнения.
Мне нужно знать, как стать великим писателем, — наконец произнес писатель. — Что мне следует делать?
Гудвин Железный Дровосек улыбнулся и хлопнул ладонью по столу. В комнате вспыхнула яркая вспышка, и писатель остановился в изумлении, заметив, что ему был передан маленький свиток, обмотанный лентой.
Великому и ужасному Гудвину Железному Дровосеку никогда не задавали такого вопроса, — произнес Гудвин Железный Дровосек, — но я рад, что ты решился. Вот мой ответ.
Писатель развязал ленту и начал читать записанный на свитке текст. Он был удивлен, узнав, что путь к величию не такой, каким он себе представлял. Нет, это не были советы о том, как извлечь выгоду из своей работы или как привлечь внимание к своим произведениям. На свитке были прекрасные строки о том, что писательство — это не просто способ заработка на жизнь, а прекрасное искусство, способное кардинально изменить жизни людей и оказывать влияние на весь мир.
Писатель заметил, что его настолько охватила эта идея, что сложно было даже сформулировать ее в своих мыслях. Его сердце забилось быстрее, а в голове кружились новые идеи и образы. Он понял, что путь к величию лежит не в советах от Гудвина Железного Дровосека, а в глубоком понимании самих основ писательства.
Свиток Гудвина Железного Дровосека стал для писателя своеобразным катализатором. Он решился на эксперименты с формой, стилем и языком, чувствуя, что только так он сможет выразить свои мысли и идеи таким образом, чтобы они переплыли через время и оказали влияние на будущие поколения. Он стал брать пример с великих писателей прошлого, изучал их творчество, а затем отказывался от самых слабых элементов, чтобы создать нечто новое и неповторимое.
Писатель понял, что величие — это не только талант и труд, но и ответственность перед будущим. Чтобы написать нечто знаковое, он должен был учитывать запросы своей эпохи и создавать произведения, которые отвечали бы на вопросы и вызывали новые мысли и чувства у своих читателей.
С годами писатель превратился в великого автора, и его произведения стали классикой 20 века. Он получил множество наград и признания, но его самое большое удовлетворение заключалось в том, что его работы продолжали вдохновлять и менять жизни других людей на протяжении многих поколений.
И когда приходило время ответить на вопрос о том, что просить у великого и ужасного Гудвина Железного Дровосека, писатель был уверен в своем ответе: он просил бы повторного встречи с тем самым свитком, который он получил в свой первый визит. Потому что это было не что иное, как вечное источник вдохновения и напоминание о том, что величие находится внутри нас самих и что каждое наше слово и мысль может быть великим и прекрасным, если мы лишь откроемся этому искусству и дадим ему возможность проникнуть сквозь наши строки и страницы.