Вопрос «Как дела?» уже давно стал привычным фразовым сочетанием в нашем общении. Какая ирония судьбы, что за своих скудных шестьдесят лет я так и не научился в совершенстве отвечать на этот вопрос. Именно так — на самом деле всё плохо. Мои дни проносятся мимо, как серые облака над мрачным холодным городом. Душа моя, как древний реквием о прошлом, забытом навсегда, тонет во мраке безнадежности и печали.
Однажды, в самое тяжелое время моей жизни, это проклятое вопросителен стало волной паразитической ничтожности, проникающей в каждый уголок моих мыслей. В битве с вопросами и вразумлениями, вечно водящейся среди винных пар и театрального дыма, я потерял себя. Я — это я, тот комнатный мужчина, замкнутый в своем мире сломленных надежд и угасших мечтаний.
С каждым днем мне кажется, что падаю все глубже и глубже в бездонную пропасть, в которую та странная и ненужная фраза «как дела?» стала мне острым камнем на груди. Всем неверно спрашивать такое, ведь они не готовы услышать, что дела мои ужасны. Они считают, что «почему бы и не пошутить», но я не хочу шутить, я хочу растопиться навеки, растеряться в вечности, где нет места для таких банальных вопросов.
Мой разум, обессиленный от борьбы с судьбой, странное сочетание и злобная ирония, ищет выход, но все его исследования останавливаются на точке безвозвратности и безнадежности. Эта фраза — «как дела?» — словно узкая дверь, которую я не могу открыть, а у меня нет сил вскрывать ее. И все эти вежливые улыбки вокруг меня — или проклятие, или противоестественное стремление уйти от правды.
Ах, давным-давно, когда моя душа еще могла радоваться, когда сияющий свет любви озарял мое существо, я мог на этот вопрос ответить с неподдельной радостью. Но это было так давно, что сейчас я не помню, что это такое — быть счастливым. Не помню, что это такое — иметь дела, которые можно описать без единого негативного прилагательного.
Оставьте меня с моими безликими эмоциями и опустошенными мыслями. Оставьте меня в покое, чтобы я мог утонуть в своих собственных представлениях о грандиозности человеческого существа, о его несокрушимости и одновременно о его ничтожности. Вопрос «как дела?» — всего лишь смешная маска, скрывающая истинное лицо — лицо безысходности и пустоты.
О чем же мне сказать, когда все плохо? О чем мне рассказывать, когда в каждом слове звучит горечь и боль, которую не легко выразить? Длинные вечера в одиночестве, тоска и холод в сердце — это все, что осталось от моих дел. Возможно, мне не стоит отвечать на этот вопрос, возможно, лучше промолчать, чтобы сохранить иллюзию нормальности и спокойствия. Но, может быть, я должен рискнуть, рассказать о своем темном мире, и тогда, может быть, кто-то поймет и вытянет меня из моей пучины печали и одиночества.
«Как дела?» — все плохо. В моем мире нет места для радости или счастья. Лишь тоска и грусть рядом со мной, всегда. Не испытывайте жалости, не пытайтесь сочувствовать. Это те явления, которые принадлежат миру тех, кто забыл вкус счастья, тех, у кого дела всегда плохи.