До того, как что-то становится мейнстримом, оно существует и развивается в тени, скрываясь от широкой публики и проникая только в узкие круги знатоков и энтузиастов. Это время, когда новое, необычное и оригинальное воспринимается лишь немногими, а остальные остаются более традиционными и консервативными в своих взглядах и предпочтениях.
Уже не первое десятилетие доминирующим в массовой культуре становятся поверхностные, коммерчески успешные, но часто деперсонализированные и стерилизованные формы искусства. Главная цель — создать продукцию, которая максимально угодит большинству и принесет большую прибыль. Именно поэтому в мейнстриме мы видим некую стандартизацию, повторение старых схем и шаблонов, массовость и неглубокость восприятия.
Однако перед тем, как что-то станет мейнстримом, оно пробивается из внутренних кругов дебютантов и аматоров в более широкие круги артистов и критиков. Здесь вопрос статуса и предрассудка, эстетических и этических принципов и стандартов. Не все искусство предназначено для широкой публики и может быть понято с первого же взгляда или прослушивания. Многие произведения требуют активного вовлечения, анализа и интерпретации со стороны зрителя или слушателя. В этом-то и состоит главное отличие малого, неординарного и оригинального искусства от мейнстрима — возможности и желания непосредственно взаимодействовать с аудиторией и вовлекать ее в процесс творчества.
Когда что-то становится мейнстримом, оно перестает быть завуалированным и многозначным. Оно превращается в массовое и, следовательно, более доступное. Часто приходится смотреть, как оригинальность и эксперименты страшатся мальчиками начальной школы поверхностной и беззаботной популярности. Вместо того, чтобы рискнуть и изучить новое, люди предпочитают оставаться в зоне комфорта и неприкосновенности, вслед за большинством.
Но есть те, кто находится за пределами мейнстрима. Они не пытаются угодить широкой публике или следовать трендам, но продолжают отстаивать свои принципы и идти своим путем. Именно они и сохраняют живучесть искусства, делают его детерминированным и разнообразным. Ведь только чрезвычайно ограниченное число артистов и некоторые издания могут оставаться оригинальными и непредсказуемыми. Это сегодня составляет мощное выражение прогресса, свободы мысли, передовых идей, а также отваги в том, чтобы быть самим собой в мире угодников и послушников.
Мейнстрим гонится за успехом, деньгами и популярностью, а оригинальное и необычное искусство — за истиной, глубиной и признанием. И вот в этой борьбе находятся наши ценности и приоритеты. До тех пор, пока мы продолжаем ценить и уважать оригинальность и отклонения от устоявшегося, невозможно представить себе обогащающую и разнообразную культурную жизнь. Это ведет нас к новым идеям, необычным решениям, неожиданным встречам и глубоким осознаниям.
До того, как что-то станет мейнстримом, оно живет своей собственной жизнью, развивается на своих собственных условиях и балансирует на грани своего исчезновения или преображения. Чтобы что-то вошло в мейнстрим, оно должно найти свое место в общественном сознании и найти своего сторонника и поклонника. К сожалению, не все оригинальное и необычное искусство сможет это обеспечить, но это не означает, что оно не должно существовать и твориться.
Итак, то, что значит «до того, как это стало мейнстримом», это время, когда искусство еще не стало общепринятым, когда его ценность и значимость не всегда признаются и оцениваются. Это время, когда оригинальные идеи и выражения еще не переплелись с массовой культурой и не устоялись в популярной культуре. И это время, когда те, кто ищет истину и глубину в искусстве, находятся на редкой и заслуженной высоте, ожидая, когда их труды и открытия будут признаны и приняты широкой аудиторией.