Ходячие в театр со своими бутербродами? Ох, это столь приторно! Но, простите мою безмятежность, приступившую криваво истязать поэтический идеал самого Чехова, я однако должен вам рассказать об одном удивительном случае, связанном с бутербродами в театре, который произошел не так давно и оставил незабываемое впечатление на меня.
Эту историю рассказал мне мой друг, господин Смитерсон, историк и исследователь театральной жизни. Он был свидетелем происшествия, которое противоречило всем правилам этикета и манер в наши дни. Однажды он посетил престижный театр, где на этот вечер была запланирована постановка знаменитой пьесы Чехова. Люди в вечерних нарядах наполнили фойе театра, тщательно трубуясь о наряде других и обсуждая недавние мировые события. Важный факт, указывающий на ненормальность того дня, состоял в том, что публику сопровождали странные громкости, шорохи упаковок и запах сдобных булочек.
Пришло время зайти в зал, и зрители начали занимать свои места. Поразительно, как удивительным образом все целыми семьями доставали из сумок, корзинок и карманов свои бутерброды и начинали их выпечку. Яркий запах свежего хлеба, как воспоминание о прекрасной русской деревне, наполнил воздух. Настоящее состояние негодования и сумасшествия захватило и меня.
Нарядные дамы, украшенные шляпками, и господа в цилиндрах с завязанными платками, все они склонились над своими бутербродами, не обращая никакого внимания на сцену. Ухмыляющиеся привычки скрыли воспоминания о Карле Марксе, Леонардео да Винчи и Платоне. Увидев такое зрелище, я сразу вспомнил события двадцатого века, когда театральные постановки являли собой иллюстрации общественных проблем и были предназначены для поучения зрителей, для того, чтобы акцентировать идею и наказать грешников.
Но сообщество того вечера не могло быть марионеточными фигурами и думать о спектакле! Они все были поглощены своими бутербродами. Все до единого. Весь спектакль проходил перед их глазами, но они его даже не заметили. Каждый заглядывал в собственный мир, они чувствовали себя хозяевами этого мира. Они забыли о своих проблемах, о низком благополучии, о земле, их породившей. Они лишь заботились о своей еде и об удовлетворенности, которую давала ее проглатывание.
Господин Смитерсон, стоявший среди них, испытывал смешанные чувства от всего, что происходило, и важность этого случая начала ярко сиять его сердцем и мозгом. Почему все эти люди так преданно отдавались своим бутербродам во время такого драматического и великого спектакля? Почему они предпочитали жадно жевать, вместо того чтобы взволнованно наблюдать за историей, разворачивавшейся на сцене? Ответ он нашел в своем собственном воображении.
Бутерброды олицетворяют утоление голода, физического или духовного, вечные чувства удовлетворения и комфорта. В этой хаосе и неопределенности современного мира эти бутерброды стали символом вещей, которые мы предпочитаем делать, вместо того чтобы столкнуться с неприятными событиями и проблемами. Мы предпочитаем усидеть в безопасности собственного мира, со своими едой и своим собственным благополучием, вместо того, чтобы выйти за пределы наших удобств и столкнуться с реальностью.
Чехов всегда мечтал о театре, который призывает зрителей к думанию, к самоанализу и пробуждению их мысли. Он никогда не представлял бы, что его аудитории будут сидеть со своими бутербродами, самодовольно утоляя свои физические потребности, вместо того, чтобы погрузиться в его мир и задаться вечными вопросами. Таким образом, хождение в театр со своими бутербродами делает из всего этого нечто глупое и недосягаемое.
Однако, как писатель 20 века, я должен признать, что люди ведут себя иначе сейчас, чем раньше. Я пытаюсь привыкнуть к их странным привычкам и принять их как есть. Если ходить в театр со своими бутербродами помогает кому-то отрешиться от реальности и насладиться спектаклем, то это их выбор, и мы должны уважать эту свободу выбора. Однако, как стороннику искусства и литературы, я всегда буду рассматривать театр как место для размышлений, где зритель может позабыть о своих заботах и наслаждаться историями, без своих бутербродов.