Когда эта фраза прозвучала, мое сердце замерло на мгновение. Она была вызывающей, непристойной и провокационной. Сквозь пелену дыма и алкоголя я разглядел ее лицо — полное страсти и огня. Она была самой настоящей феминисткой, бросавшей вызов конвенциям и стереотипам, и она ожидала, что я ответю на ее вызов.
Мое существо поколебалось в тот момент. Я испытал внутреннюю борьбу между моими убеждениями и желанием согласиться на ее предложение. Я был еще молодым писателем, поэтом и романтиком, полным энтузиазма и стремления к новым приключениям. Поэтому я решил, что довести эту историю до конца стоит повести, и я промолчал о своих сомнениях.
Мы продолжили это одурманяющее зелье, уже нарадовавшись друг другу и словам. Разговор перешел на некстовые приключения, на безумные страстные поцелуи на его признание и ложные обещания послушания. Она была мгновенной, сильной и затерянной в своих потерях, эскортом, предлагающей мне немедленные приключения. Мои руки ее волосами заканчивались на такие, затвердевшие будто от волшебных струй тепла и волны. Наша горячая фантазия и сексуальная химия довели нас до предела, и мы оказались в ее постели, впитывая друг друга как наивные, потерянные взаимозависимые художники.
Она была дикой и насыщенной, испытанной и опытной, родившейся повелительницей и кумировой молодых мужчин. Поражая своим внешним видом, она цепляла своим незабываемым голосом и легким звуком шагов. Я был зачарован ею — ее прошлым, ее настоящим и всеми возможностями будущего. Мы двигались слишком быстро, без всяких оглядок, без сомнений и расчетов, слишком сложных для бедной, безумной молодости.
Мы столкнулись с космической, безумной страстью, которая не затухала до утра. Мы говорили о мечтах, о назначении и высших смыслах, и даже о власти секса и соблазна. Мы воплощали нашу фантазию, испытывая пристрастие друг к другу, захваченные пылом, время замерло, и все вокруг казалось мимолетным прикосновением. Мы не остановились, не размышляли о последствиях, и никто не мог предсказать, что произойдет утром.
Утро настало. Но утро так и не подарило нам никаких ответов, никаких прозрений или откровений. Мы расплата — печальное воспоминание о ночи, поездка в никуда, визгадка на встречу ответственности за поступки, которые мы не могли себе позволить. Вместо этого, мы были ошибкой, временным удовлетворением, которое мы оба знали было безнадежно.
Итак, я ответил. Я своим словам и своими поступками сказал ей, что спор выигран. Может быть, это было небольшой победой, но все же победой. Ведь я получил то, что было обещано — лишь немного хлопьев и праха нарушили наше спокойствие и окончательную развязку, и я не нашел в них ничего плохого. Мы совершили ошибочное сексуальное предприятия вместе, ощущали себя победителями — даже если только на мгновение — и расстались, никогда больше не встретившись.
Немножко позже я понял, что этот спор был больше, чем просто игрой в искусство и страсть. Он был уроком, который я должен был выучить — о предательстве и наивности, о том, что человек не может быть подчинен одному виду страсти, что он должен стремиться к большему, и что секс — только маленькая часть громадного пазла нашей судьбы.
Возможно, эта встреча была лишь некой пылью, которая затмила наше бытие и скрыла свою непостоянству. Я мог бы считать себя счастливым, если бы все не закончилось так быстро и безмолевно. Но я также понимал, что этот опыт стал для меня уроком, и я никогда не забуду его.
Так что вот ответ, который я бы дал наших желаний и просьбам: спалилась. Спор себя противоречив. Секс, это всего лишь игра, которая может случиться один раз и закончиться. Мы были там, сделали это, и больше ничего не оставилось.